Почему они велись вокруг новатора
Пристрастны все, кроме компьютеров. А если и впрямь «перепоручить» им аттестацию работников? Автор идеи ручался, что тогда деловые портреты будут так же узнаваемы, как фотороботы. С той только разницей, что «распознаётся» не внешность, а личность. Он назвал своё детище СААРС — автоматизированная система аттестации руководителей и специалистов.
В институте, где он работал, СААРС поспешили счесть самой «бесперспективной» из плановых тем. Рискнул выделить средства на её разработку тогдашний директор Таллиннского машиностроительного завода В. Вескивили. С уговором: «Если узнаю своих замов по вашим компьютерным характеристикам, оплачу счета, а коли нет — не взыщите!»
Директор замов своих, к счастью, опознал. Характеристики, напечатанные ЭВМ, оказались меткие и ёмкие. Ныне СААРС внедрена на «Уралмаше», на предприятиях Ростова-на-Дону, Кишинёва, Дзержинска… Главная её цель, по мысли автора, не только снять искажения в оценке деловых и моральных качеств, неизбежно возникающие из-за людских пристрастий, но выявить социальный ресурс коллектива. Тысячи достоверных компьютерных деловых портретов хранятся в отделах кадров. Немалое подспорье для руководителей.
Лишь сам Владимир Тарасов остался без компьютерной характеристики. В бывшем Минстрое Эстонии, где он работал, новация не прижилась. А жаль. Компьютерный «оттиск» личности Тарасова нам бы пригодился. Загвоздка в том, что его деловые, моральные и даже политические качества, безупречные в глазах сторонников, столь же сомнительны, на взгляд его противников и хулителей.
Много толков вызвала хлёсткая статья «Школа бизнеса» в газете «Молодёжь Эстонии». Таллиннский горком комсомола, уверяла газета, дал маху, взяв под опеку школу молодых руководителей (менеджеров). В ней, дескать, заправляют ловкачи и выжиги. Откуда у молодых людей с комсомольскими значками страсть к менеджменту? — сокрушался автор. И невдомёк ему, что это «нехорошее» иноязычное слово всего-то означает искусство научного управления трудовыми коллективами. Нападки выглядели тем более нелепо, что прежде газета об этой самой школе писала с похвалой, а её организатор Владимир Тарасов вёл на страницах «молодёжки» рубрику «Деловые игры».
В постановлении ЦК комсомола Эстонии и статья «Школа бизнеса» была признана тенденциозной, основанной на недостоверных фактах и домыслах. «Тарасова «топили» постоянно, — подметил заместитель заворга ЦК комсомола Сергей Иванов, к слову, один из питомцев школы молодых руководителей. — Эта злопыхательская статья явно написана с подсказки тех, кому не по нраву всё, что делает Тарасов».
Что за душой у Тарасова? Дипломная работа в университете называлась «Философия пространства». Два оппонента-философа сочли работу блестящей. А физик оценил вольнодумство автора «неудом»: в работе не оказалось ни одной ссылки на авторитеты. Эта черта в нём сохранилась и в зрелые годы: на редкость самостоятельный склад ума, ничего не принимающий на веру.
В предисловии к книжке о СААРС примечательна оговорка автора: «Когда не следует применять СААРС? Если производство или организация не имеют ни моральных, ни материальных стимулов для увеличения производительности труда и качества работы. Или — когда руководитель субъективно не заинтересован в улучшении положения дел». Такая прямота говорит о многом. Тарасов без обиняков предостерегает против симуляции внедрения управленческих новшеств.
— Когда я, оставив физику, всерьез увлёкся технологией управления, — делится Тарасов, — меня долго донимала одна загвоздка. Почему наши разработки на практике оказываются негодны или из, отрапортовав о внедрении, прячут под сукно? А попросту, оказалось, потому что «мир управляющих» — практиков не мыслит управленческими категориями.
Тогда-то и возник у Тарасова замысел создать школу, где будущие капитаны индустрии будут постигать новейшую науку управления. Вузы дают о ней куцые знания. А на самом производстве новичок видит, что волевые руководители и вовсе без неё обходятся. «Слишком долгие годы интеллектуализация управления прямо или косвенно, у нас высмеивалась. Для экстенсивного развития довольно было и волевых методов. Теперь, когда мы встаём на интенсивный путь, без интеллектуальных методов попросту не сладить». Так писал Тарасов в канун ХХVII съезда партии. В предчувствии скорых перемен он не держал своих взглядов «про запас», но отстаивал на деле, прослыв возмутителем спокойствия.
Поначалу он пытался организовать школу молодых руководителей у себя в Минстрое, но его инициативу встретили более чем холодно. Поддержал его секретарь горкома комсомола Р. Тыитсон. Под эгидой горкома дела школы быстро пошли в гору. Затеяли проводить городские конкурсы профессионального мастерства молодых организаторов производства, которые превратились в «смотрины» для по-хорошему честолюбивых парней, которым не улыбалось киснуть в безвестности где-нибудь в КБ. В жюри сидели директора заводов — присматривались.
По выходным в кемпинге «Вийтна» школа проводила интенсивные деловые игры. Они воспроизводили реальные обстоятельства принятия решений на производстве. В острой соревновательной атмосфере выявлялись лидеры, прирождённые организаторы. Они пополнили резерв на выдвижение горкома, таллиннский предприятий. Школа обрела прочный авторитет среди хозяйственников. Но вот какая штука: чем большую известность, в том числе за пределами республики, обретала «школа Тарасова», тем дальше заходил разлад на его штатной работе в ЦУСКе.
— Спору нет, он человек талантливый, прекрасный публицист, — вслух размышляет Владимир Леонтьевич Вайнгорд, зампред Госстроя республики. — Но у меня, признаться, есть некоторое сомнение в том, какой Тарасов организатор. Ему бы работать в тандеме с кем-то более практического склада. Сам Владимир Константинович, при всех его познаниях в новейшей науке управления, дела настоящего не знает. То, что он практиковал в «Вийтна», при всём блеске, это больше КВН, чем реальное повышение квалификации управления.
Под началом Вайнгорда Тарасов начинал работу в ЦУСКе. Впоследствии, в бытность уже замминистра, Владимир Леонтьевич находился с ним в деловом контакте. Отношения у них складывались поначалу ровные. А потом словно кошка пробежала: они непримиримо разошлись во взглядах на один экономический эксперимент.
— Эксперимент и в самом деле был не без изъяна, — отвечает на мои расспросы Вайнгард. — Его недостатки надо было выправить уже по ходу дела, продвигать его. А Тарасов пустил дело на самотёк, и кончилось тем, что он его завалил.
Иная версия конфликта у Тарасова:
— Эксперимент был мертворождённый. Однако он был уже в плане, утверждён наверху. Посылка-то вроде здравая: заработок прорабов поставить в зависимость от роста объемов строймонтажа. Одна закавыка: условия эксперимента никак не стимулировали сокращения численности остального линейного персонала. Этот просчёт заведомо губил дело. Были и другие огрехи. Я высказал свои возражения Вайнгарду. Похоже, убедить-то я его убедил, но — увы… Тогда господствовало странное представление, что всякий эксперимент непременно должен дать положительный результат. Всё, дескать, решает смелость и напористость. От меня и требовалось «выдавливать» дутый результат. Сами-то строители отнеслись к эксперименту безучастно, как к очередной выдумке, навязанной сверху. А на меня давило начальство: надо, мол, «показать», что эксперимент дал заметный результат. Уступи я, наш липовый «опыт», чего доброго, стали бы тиражировать по всей отрасли. Само собой, я — ни в какую. Даром мне это не прошло. В Центре житья не стало, пришлось уйти.
Вот как выглядит оборотная сторона легенды о «дилетантизме» Тарасова, которая родилась в коридорах бывшего Минстроя. А вот мнение человека «со стороны»:
— Это Тарасов-то дилетант? — подивился кадровик из объединения «Сахалинрыбпром» В. Подлесный. — Да ему как специалисту цены нет!
После того как Тарасова ославили почём зря в молодёжной газете, в Таллинне на работу его нигде не брали, и он подался на Сахалин. По договору с базой тралового флота внедрял у них систему СААРС. «Про аттестацию учёных трудов написано много, — продолжает Подлесный. — Да только нам, кадровикам, проку от них мало. А тарасовская система нас просто выручили. Весь расклад кадров флота теперь как на ладони».
Высоко отозвался о деловых качествах Тарасова и секретарь Таллиннского горкома партии П. Панфилов: «В нашем резерве на выдвижение большинство — питомцы школы Тарасова. К примеру, Тарму Рубен в свои 27 лет зачислен в резерв на должность генерального директора крупного завода «Таллэкс». Его ровесник Виктор Бирюков в резерве на заместителя директора объединения «Промприбор». Что сближает этих парней, кроме природной сметливости ума? Неприятие традиций «волевого» стиля руководства, восприимчивость к научным методам управления. Да, словечко «менеджер» в названии школы многим резало слух. Будто «не нашим» духом запахло, верно? — насмешливо подметил Панфилов. И добавил, уже без улыбки. — Не ярлыки надо вешать, а хорошенько осмыслить значимость и новизну того, что делает Тарасов.»
Попробуем поразмыслить о том же самом и мы. По меркам обывательского рассудка, Тарасов плохо распорядился своими «козырями». Прочили ему будущность физика-теоретика, а он выбрал социологию, которая ходила в золушках. Разработал оригинальную системы аттестации кадров, издал глубокую по мысли, полемичную книжку о ней — готовая диссертация, но не выкроил времени «защититься». Мог жить припеваючи, занимаясь непыльной работой в центре, а вместо этого взвалил на себя труд создания школы молодых менеджеров на общественных началах, где вовсе не на любительском уровне учат прикладной науке управления. А в награду пришили нелепейший ярлык. Добро, ярлык «аннулировали». Так следом зачастили проверяющие.
Добро бы Тарасов был из породы учёных чудаков, терпящих бесконечные злоключения в обыденных отношениях с окружением. Нет, бывший комсомольский вожак университета, он как раз, напротив, гибкий, контактный по складу человек. Вот только прагматизм его направлен не на личную выгоду. Помните его, не без горечи, слова о «мире управляющих», который не очень-то жалует науку управления? Пока будут существовать этот разрыв и отчуждённость, убеждён Тарасов, нам не поколебать «волевого» стиля.
Тарасов был непримиримым противником этого отжившего мышления ещё в 70-е годы, когда сторонники последнего были в силе. В тогдашних обстоятельствах люди, в том же республиканском Минстрое, взгляды которых он оспаривал, видели в нём просто учёного малого, пусть и компетентного, с идеями и норовом, но решали-то они! А потому они были к нему снисходительны и на словах даже благоволили его начинаниям. А когда началась перестройка, ломка старого, такие, как Тарасов, стали уже досаждать им не на шутку. И его решили приструнить.
— Худшее, что может быть сегодня, так это пренебречь опытом организации управления в развитых зарубежных странах, — сказал в беседе секретарь ЦК Компартии Эстонии Н. Ганюшов после того, как я рассказал ему о злоключениях Тарасова и том двусмысленном положении, в котором он до сих пор пребывает после злосчастной статьи в «молодёжке», невнятное опровержение которой газета напечатала позже. Секретарь отнёс историю Тарасова к огорчительным издержкам нашей борьбы за новое. Под конец нашей беседы секретарь ЦК завязал себе узелок на память, сделав пометку о Тарасове в дневнике. Время ныне такое, что дельные люди — на перечёт!
В самом деле, заветный замысел Тарасова — создать школу управления на самом современном уровне ко времени. Культура и эффективность управления, к сожалению, не наш конёк. Не оседлав его, как осилить переход от административных к экономическим методам управления? Нам позарез нужны руководители новой выучки. Казалось бы, для людей типа Тарасова открывается поприще. Их знания, организаторские способности, преданность делу — в цене. Но в реальной жизни судьбы их, глядишь, оборачиваются куда как непросто. Осадить, ославить, бросить на них тень – вот о чём небезуспешно хлопочут люди вчерашнего дня, спаянные негласной круговой порукой. Неспроста перед Тарасовым закрылись многие двери. По возвращении с Сахалина штатную работу в Таллинне ему нигде не предлагали, хотя «иногородних» предложений — с лихвой. В конце концов взяли инструктором ЦК комсомола Эстонии, хотя ему уже за сорок.
Коммунист Тарасов духом не пал, на базе своей «бурсы» молодых руководителей задумал создать, по его словам, самоокупаемую школу с более широким диапазоном задач — на кооперативных началах. Госкомтруд республики обещает поддержку. Аренда помещений, приобретение персональный компьютеров, другого современного оснащения потребует немало средств. Да где их сыскать? Конечно, долго придется становиться на ноги, не обольщаясь, предвидит Тарасов. Зато уж не сбоку-припёку, под чьей-то опекой, как теперь, а с правами юридического лица, полнотой ответственности.
Но ведь не сапоги тачать нацелился Тарасов, а пестовать грамотные кадры для перестройки. По «ведомству» ли это индивидуальной трудовой деятельности? Не настолько богаты мы «быстрыми разумом» Ньютонами, чтобы оставить его на свой страх и риск добиваться задуманного.
Пристрастны все, кроме компьютеров. А если и впрямь «перепоручить» им аттестацию работников? Автор идеи ручался, что тогда деловые портреты будут так же узнаваемы, как фотороботы. С той только разницей, что «распознаётся» не внешность, а личность. Он назвал своё детище СААРС — автоматизированная система аттестации руководителей и специалистов.
В институте, где он работал, СААРС поспешили счесть самой «бесперспективной» из плановых тем. Рискнул выделить средства на её разработку тогдашний директор Таллиннского машиностроительного завода В. Вескивили. С уговором: «Если узнаю своих замов по вашим компьютерным характеристикам, оплачу счета, а коли нет — не взыщите!»
Директор замов своих, к счастью, опознал. Характеристики, напечатанные ЭВМ, оказались меткие и ёмкие. Ныне СААРС внедрена на «Уралмаше», на предприятиях Ростова-на-Дону, Кишинёва, Дзержинска… Главная её цель, по мысли автора, не только снять искажения в оценке деловых и моральных качеств, неизбежно возникающие из-за людских пристрастий, но выявить социальный ресурс коллектива. Тысячи достоверных компьютерных деловых портретов хранятся в отделах кадров. Немалое подспорье для руководителей.
Лишь сам Владимир Тарасов остался без компьютерной характеристики. В бывшем Минстрое Эстонии, где он работал, новация не прижилась. А жаль. Компьютерный «оттиск» личности Тарасова нам бы пригодился. Загвоздка в том, что его деловые, моральные и даже политические качества, безупречные в глазах сторонников, столь же сомнительны, на взгляд его противников и хулителей.
Много толков вызвала хлёсткая статья «Школа бизнеса» в газете «Молодёжь Эстонии». Таллиннский горком комсомола, уверяла газета, дал маху, взяв под опеку школу молодых руководителей (менеджеров). В ней, дескать, заправляют ловкачи и выжиги. Откуда у молодых людей с комсомольскими значками страсть к менеджменту? — сокрушался автор. И невдомёк ему, что это «нехорошее» иноязычное слово всего-то означает искусство научного управления трудовыми коллективами. Нападки выглядели тем более нелепо, что прежде газета об этой самой школе писала с похвалой, а её организатор Владимир Тарасов вёл на страницах «молодёжки» рубрику «Деловые игры».
В постановлении ЦК комсомола Эстонии и статья «Школа бизнеса» была признана тенденциозной, основанной на недостоверных фактах и домыслах. «Тарасова «топили» постоянно, — подметил заместитель заворга ЦК комсомола Сергей Иванов, к слову, один из питомцев школы молодых руководителей. — Эта злопыхательская статья явно написана с подсказки тех, кому не по нраву всё, что делает Тарасов».
Что за душой у Тарасова? Дипломная работа в университете называлась «Философия пространства». Два оппонента-философа сочли работу блестящей. А физик оценил вольнодумство автора «неудом»: в работе не оказалось ни одной ссылки на авторитеты. Эта черта в нём сохранилась и в зрелые годы: на редкость самостоятельный склад ума, ничего не принимающий на веру.
В предисловии к книжке о СААРС примечательна оговорка автора: «Когда не следует применять СААРС? Если производство или организация не имеют ни моральных, ни материальных стимулов для увеличения производительности труда и качества работы. Или — когда руководитель субъективно не заинтересован в улучшении положения дел». Такая прямота говорит о многом. Тарасов без обиняков предостерегает против симуляции внедрения управленческих новшеств.
— Когда я, оставив физику, всерьез увлёкся технологией управления, — делится Тарасов, — меня долго донимала одна загвоздка. Почему наши разработки на практике оказываются негодны или из, отрапортовав о внедрении, прячут под сукно? А попросту, оказалось, потому что «мир управляющих» — практиков не мыслит управленческими категориями.
Тогда-то и возник у Тарасова замысел создать школу, где будущие капитаны индустрии будут постигать новейшую науку управления. Вузы дают о ней куцые знания. А на самом производстве новичок видит, что волевые руководители и вовсе без неё обходятся. «Слишком долгие годы интеллектуализация управления прямо или косвенно, у нас высмеивалась. Для экстенсивного развития довольно было и волевых методов. Теперь, когда мы встаём на интенсивный путь, без интеллектуальных методов попросту не сладить». Так писал Тарасов в канун ХХVII съезда партии. В предчувствии скорых перемен он не держал своих взглядов «про запас», но отстаивал на деле, прослыв возмутителем спокойствия.
Поначалу он пытался организовать школу молодых руководителей у себя в Минстрое, но его инициативу встретили более чем холодно. Поддержал его секретарь горкома комсомола Р. Тыитсон. Под эгидой горкома дела школы быстро пошли в гору. Затеяли проводить городские конкурсы профессионального мастерства молодых организаторов производства, которые превратились в «смотрины» для по-хорошему честолюбивых парней, которым не улыбалось киснуть в безвестности где-нибудь в КБ. В жюри сидели директора заводов — присматривались.
По выходным в кемпинге «Вийтна» школа проводила интенсивные деловые игры. Они воспроизводили реальные обстоятельства принятия решений на производстве. В острой соревновательной атмосфере выявлялись лидеры, прирождённые организаторы. Они пополнили резерв на выдвижение горкома, таллиннский предприятий. Школа обрела прочный авторитет среди хозяйственников. Но вот какая штука: чем большую известность, в том числе за пределами республики, обретала «школа Тарасова», тем дальше заходил разлад на его штатной работе в ЦУСКе.
— Спору нет, он человек талантливый, прекрасный публицист, — вслух размышляет Владимир Леонтьевич Вайнгорд, зампред Госстроя республики. — Но у меня, признаться, есть некоторое сомнение в том, какой Тарасов организатор. Ему бы работать в тандеме с кем-то более практического склада. Сам Владимир Константинович, при всех его познаниях в новейшей науке управления, дела настоящего не знает. То, что он практиковал в «Вийтна», при всём блеске, это больше КВН, чем реальное повышение квалификации управления.
Под началом Вайнгорда Тарасов начинал работу в ЦУСКе. Впоследствии, в бытность уже замминистра, Владимир Леонтьевич находился с ним в деловом контакте. Отношения у них складывались поначалу ровные. А потом словно кошка пробежала: они непримиримо разошлись во взглядах на один экономический эксперимент.
— Эксперимент и в самом деле был не без изъяна, — отвечает на мои расспросы Вайнгард. — Его недостатки надо было выправить уже по ходу дела, продвигать его. А Тарасов пустил дело на самотёк, и кончилось тем, что он его завалил.
Иная версия конфликта у Тарасова:
— Эксперимент был мертворождённый. Однако он был уже в плане, утверждён наверху. Посылка-то вроде здравая: заработок прорабов поставить в зависимость от роста объемов строймонтажа. Одна закавыка: условия эксперимента никак не стимулировали сокращения численности остального линейного персонала. Этот просчёт заведомо губил дело. Были и другие огрехи. Я высказал свои возражения Вайнгарду. Похоже, убедить-то я его убедил, но — увы… Тогда господствовало странное представление, что всякий эксперимент непременно должен дать положительный результат. Всё, дескать, решает смелость и напористость. От меня и требовалось «выдавливать» дутый результат. Сами-то строители отнеслись к эксперименту безучастно, как к очередной выдумке, навязанной сверху. А на меня давило начальство: надо, мол, «показать», что эксперимент дал заметный результат. Уступи я, наш липовый «опыт», чего доброго, стали бы тиражировать по всей отрасли. Само собой, я — ни в какую. Даром мне это не прошло. В Центре житья не стало, пришлось уйти.
Вот как выглядит оборотная сторона легенды о «дилетантизме» Тарасова, которая родилась в коридорах бывшего Минстроя. А вот мнение человека «со стороны»:
— Это Тарасов-то дилетант? — подивился кадровик из объединения «Сахалинрыбпром» В. Подлесный. — Да ему как специалисту цены нет!
После того как Тарасова ославили почём зря в молодёжной газете, в Таллинне на работу его нигде не брали, и он подался на Сахалин. По договору с базой тралового флота внедрял у них систему СААРС. «Про аттестацию учёных трудов написано много, — продолжает Подлесный. — Да только нам, кадровикам, проку от них мало. А тарасовская система нас просто выручили. Весь расклад кадров флота теперь как на ладони».
Высоко отозвался о деловых качествах Тарасова и секретарь Таллиннского горкома партии П. Панфилов: «В нашем резерве на выдвижение большинство — питомцы школы Тарасова. К примеру, Тарму Рубен в свои 27 лет зачислен в резерв на должность генерального директора крупного завода «Таллэкс». Его ровесник Виктор Бирюков в резерве на заместителя директора объединения «Промприбор». Что сближает этих парней, кроме природной сметливости ума? Неприятие традиций «волевого» стиля руководства, восприимчивость к научным методам управления. Да, словечко «менеджер» в названии школы многим резало слух. Будто «не нашим» духом запахло, верно? — насмешливо подметил Панфилов. И добавил, уже без улыбки. — Не ярлыки надо вешать, а хорошенько осмыслить значимость и новизну того, что делает Тарасов.»
Попробуем поразмыслить о том же самом и мы. По меркам обывательского рассудка, Тарасов плохо распорядился своими «козырями». Прочили ему будущность физика-теоретика, а он выбрал социологию, которая ходила в золушках. Разработал оригинальную системы аттестации кадров, издал глубокую по мысли, полемичную книжку о ней — готовая диссертация, но не выкроил времени «защититься». Мог жить припеваючи, занимаясь непыльной работой в центре, а вместо этого взвалил на себя труд создания школы молодых менеджеров на общественных началах, где вовсе не на любительском уровне учат прикладной науке управления. А в награду пришили нелепейший ярлык. Добро, ярлык «аннулировали». Так следом зачастили проверяющие.
Добро бы Тарасов был из породы учёных чудаков, терпящих бесконечные злоключения в обыденных отношениях с окружением. Нет, бывший комсомольский вожак университета, он как раз, напротив, гибкий, контактный по складу человек. Вот только прагматизм его направлен не на личную выгоду. Помните его, не без горечи, слова о «мире управляющих», который не очень-то жалует науку управления? Пока будут существовать этот разрыв и отчуждённость, убеждён Тарасов, нам не поколебать «волевого» стиля.
Тарасов был непримиримым противником этого отжившего мышления ещё в 70-е годы, когда сторонники последнего были в силе. В тогдашних обстоятельствах люди, в том же республиканском Минстрое, взгляды которых он оспаривал, видели в нём просто учёного малого, пусть и компетентного, с идеями и норовом, но решали-то они! А потому они были к нему снисходительны и на словах даже благоволили его начинаниям. А когда началась перестройка, ломка старого, такие, как Тарасов, стали уже досаждать им не на шутку. И его решили приструнить.
— Худшее, что может быть сегодня, так это пренебречь опытом организации управления в развитых зарубежных странах, — сказал в беседе секретарь ЦК Компартии Эстонии Н. Ганюшов после того, как я рассказал ему о злоключениях Тарасова и том двусмысленном положении, в котором он до сих пор пребывает после злосчастной статьи в «молодёжке», невнятное опровержение которой газета напечатала позже. Секретарь отнёс историю Тарасова к огорчительным издержкам нашей борьбы за новое. Под конец нашей беседы секретарь ЦК завязал себе узелок на память, сделав пометку о Тарасове в дневнике. Время ныне такое, что дельные люди — на перечёт!
В самом деле, заветный замысел Тарасова — создать школу управления на самом современном уровне ко времени. Культура и эффективность управления, к сожалению, не наш конёк. Не оседлав его, как осилить переход от административных к экономическим методам управления? Нам позарез нужны руководители новой выучки. Казалось бы, для людей типа Тарасова открывается поприще. Их знания, организаторские способности, преданность делу — в цене. Но в реальной жизни судьбы их, глядишь, оборачиваются куда как непросто. Осадить, ославить, бросить на них тень – вот о чём небезуспешно хлопочут люди вчерашнего дня, спаянные негласной круговой порукой. Неспроста перед Тарасовым закрылись многие двери. По возвращении с Сахалина штатную работу в Таллинне ему нигде не предлагали, хотя «иногородних» предложений — с лихвой. В конце концов взяли инструктором ЦК комсомола Эстонии, хотя ему уже за сорок.
Коммунист Тарасов духом не пал, на базе своей «бурсы» молодых руководителей задумал создать, по его словам, самоокупаемую школу с более широким диапазоном задач — на кооперативных началах. Госкомтруд республики обещает поддержку. Аренда помещений, приобретение персональный компьютеров, другого современного оснащения потребует немало средств. Да где их сыскать? Конечно, долго придется становиться на ноги, не обольщаясь, предвидит Тарасов. Зато уж не сбоку-припёку, под чьей-то опекой, как теперь, а с правами юридического лица, полнотой ответственности.
Но ведь не сапоги тачать нацелился Тарасов, а пестовать грамотные кадры для перестройки. По «ведомству» ли это индивидуальной трудовой деятельности? Не настолько богаты мы «быстрыми разумом» Ньютонами, чтобы оставить его на свой страх и риск добиваться задуманного.
В. Бадов. (Спец. Корр. «Правды»), г. Таллинн
