Тарасов Владимир Константинович окончил Тартуский университет, работал в вычислительных центрах страны, с 1984 года — руководитель Таллиннской школы менеджеров, член КПСС, народный заседатель Верховного суда Эстонской ССР.
Недавно директор головной фирмы Владимир Тарасов побывал в Барнауле для решения организационных вопросов по открытию Алтайской школы менеджеров при крайкоме ВЛКСМ.
— Владимир Константинович, должен сказать, что я весьма скептично отношусь к идее за две недели обучить человека, взятого, так сказать, «с улицы», науке управлять. Понимаю, что разработанная вами методология позволяет ученикам в короткий срок получить определённые навыки управленца, но вряд ли «натаскивание» может заменить собой интеллект — способность мышления, которая приходит всё-таки не в две недели.
— Типичный случай идеализма… Помните, чем кончил взявшийся управлять людьми Платон — философ? Из Сиракуз его изгнали. Интеллектуал, учёный, безусловно, может научиться управлять — но тогда он автоматически переходит в разряд менеджеров.
Когда я работал в ВЦ, мне удалось в отделе поднять производительность труда и одновременно понизить зарплату (сотрудники при этом не остались в обиде). Случай, можно сказать, уникальный. Метод работы был предложен другим вычислительным центрам, но нигде больше он не пригодился, остался невостребованным. Тогда я понял, что надо тиражировать не идеи, а людей, способных воплощать идеи.
— Это стало главным толчком к организации школы менеджеров?
— Нет, главным было испытываемое мною чувство национальной униженности. Я бывал за границей и знаю, как там относятся к советским, как смотрят на нас, русских, и вообще на Россию: на нашу экономику, товары и даже на образ мышления. Я же с детства был воспитан в традициях любви к Родине, знания её истории, культуры. Росло понимание, что нам надо меняться, чтобы догнать мир.
Вообще, чувство национальной униженности, понятое и осмысленное, — мощнейший толчок для рывка к качественно новому развитию.
— Многим знакомо это чувство. И, в таком случае, наша страна вполне подготовлена к такому рывку?
— Одного сознания униженности мало, хотя как раз оно многим у нас ещё и не знакомо. Многие думают, что отношения в мире зависят от того, как договорятся меж собой две сверхдержавы: США и СССР. На самом деле миром правит экономика, борьба за зоны влияния идёт между странами Общего рынка, Америкой и Японией, мы в этой компании пока не можем составлять серьезной конкуренции. Это надо чётко представлять. Но ещё важнее для «рывка» чувство национального достоинства — а оно возникает, когда человек начинает заниматься настоящей работой, действовать.
— Слово «менеджер» недавно появилось в нашем лексиконе. Чем менеджер отличается от руководителя предприятия?
— Руководитель — и особенно у нас — зависит от места работы, от тех, кто его назначил на пост, от принадлежности к какой-то социальной группе, от того, есть ли у него «рука» наверху, и ещё от многих обстоятельств. Лиши руководителя сегодня кресла — и кто он? Менеджер не зависит ни от кого, его задача — управлять людьми, решать поставленные перед ним задачи (будь то повышение производительности труда, скачок в качестве, проникновение на рынок и т.д.) из любой точки, рассчитывая только на себя.
Ещё одно отличие: рост руководителя возможен (по крайней мере, так принято считать) только по вертикали. Профессиональный рост менеджера — горизонтальный. Одна из пяти основных ценностей, усваиваемых слушателями школы менеджеров, это — большая цель («Без большой цели нет большого менеджера»). Менеджер растёт, идя к своей цели и не требуя «лычек» на плечи.
— Как строится преподавательский процесс в вашей школе?
— Подготовка будущих организаторов производства идёт в виде тренингов и деловых игр, чередующихся с небольшими лекциями, комментарием и разбором ошибок слушателей. Цель — на практических приёмах обучить управлению людьми, довести выполнение этих приёмов до автоматизма, одновременно расширив вариантность поведения в различных ситуациях. Происходит сдвиг в ценностях ориентациях слушателя и его взглядах на социальную реальность, что служит предпосылкой для дальнейшего самостоятельного роста.
Деловые игры — недооцененная пока форма обучения. Мы проводим занятия и с солидными слушателями: директорами, руководителями крупных предприятий. Настроенные поначалу скептически, они скоро увлекаются игрой и начинают понимать её значение, на глазах происходит резкий сдвиг в психологии: на сотрудников школы начинают смотреть как на людей, способных дать новое, необходимое для работы.
— Дела вашей школы сразу пошли в гору?
— Сначала был дан «залп» по школе эстонской (русскоязычной, что особенно обидно) молодёжной газетой, задавшей вопрос, «может ли советский юноша или девушка с комсомольским значком на груди думать о менеджменте»? Кажется — глупость, но мне пришлось уехать из республики, работать некоторое время на Сахалине. Хорошо, вступилась «Комсомолка», позже взяла школу под защиту «Правда».
— Есть ли у вашей фирмы конкуренты, каково её финансовое положение, перспективы?
— Школы подобного профиля есть, но назвать их конкурентами можно с большой натяжкой: рынок в стране для менеджерских школ поистине неисчерпаем.
Финансовое состояние вполне удовлетворительное, хотя у нас пока нет возможности обзавестись собственной вычислительной техникой. Что касается перспектив, то Барнаульская школа менеджеров станет двенадцатым отделением Таллиннской школы. В сентябре этого года мы организуем 50-дневные занятия в Бердянске, куда будут отобраны будущие менеджеры со всей страны. Занятия будут идти по следующему принципу: из числа слушателей мы образуем семь «государств» — с собственными конституцией, валютой, экономикой, армией и т. д. Проследим за развитием «государств», отработаем оптимальные принципы менеджерских действий в различных экономических условиях. Каждый прибывший на занятия слушатель будет иметь возможность внести в конституцию его «государства» любую поправку — и с этого момента он становится личностью, принимающей решения и готовой за них отвечать.
— Во время конкурсных отборов перед вами проходят сотни молодых людей. Как вы оцениваете интеллектуальный уровень современной молодёжи?
— Моя юность, учёба в университете пришлись на время «оттепели» после ХХ съезда. Делая некоторую скидку на то, что в воспоминаниях всегда «и солнце светило ярче, и трава была зеленее», должен всё-таки сказать, что интеллектуальные границы того поколения были пошире, чем у нынешних двадцати-тридцатилетних. Я никогда не слыл особым эрудитом, но та среда, в которой я общался, тот уровень преподавания, который был в университете, позволяют мне сейчас в работе чувствовать себя вполне уверенным, если не сказать больше, на фоне знаний большинства молодых слушателей. Интеллектуальный уровень общества носит волнообразный характер: перестройка через пять-шесть лет обязательно должна дать новую «волну» высокообразованной, раскованно мыслящей молодёжи.
Перестройка, на мой взгляд, и тормозится потому, что у политического руководства, повернувшего страну на новые рельсы, именно сейчас, в самый нужный момент, не оказалось «под рукой» большой группы руководителей новой формации, способных возглавить экономику на всех её уровнях.
Мы предвидели эту ситуацию и обратились к руководству страны с письмом, предлагая сформировать из числа воинов-«афганцев» (это было перед выводом наших войск из Афганистана) большую группу слушателей менеджерской школы: через пару лет страна могла бы иметь профессионально подготовленный резерв для управления экономикой. К сожалению, письмо наше перекочевало сначала в ЦК комсомола, эта тема некоторое время ещё обсуждалась, а затем заглохла.
— Почему в качестве резерва кадров для управления экономикой вы назвали в письме «афганцев»?
— Дело в том, что, проводя конкурсный отбор, мы нередко видим: будущий менеджер вполне подходит нам по профессиональным качествам, но не всегда — по моральным. Солдаты же, прошедшие афганскую войну, имеют чёткие моральные критерии, социальную ориентацию на справедливость отношений в обществе.
— Вы — первое лицо вашей фирмы, следовательно, автор методик, по которым строит свою работу школа менеджеров. Где вы черпаете знания, как находите сотрудников?
— Существует огромный пласт невостребованных прежде работ отечественных авторов, переводной литературы по науке управления — источник, из которого можно черпать бесконечно. Сотрудники, зачастую — бывшие наши ученики. Например, Вера Матюхина, работник крайкома комсомола, а теперь руководитель Алтайского отделения школы, сама в недавнем прошлом слушатель наших менеджерских курсов.
— Владимир Константинович, на вид вам никогда не дать тех лет, что вам принадлежат согласно паспорту. Как удаётся быть в спортивной форме: вы не курите, не употребляете алкоголь?
— Дело не в этом. Ничто так не старит человека, как чувство собственной неполноценности, рождающееся от постоянной зависимости от кого-то, от рутинной работы, где невозможно полностью «раскрыться». Я с юности решил не делать реверансов, не прогибаться: первым опытом стала защита дипломной работы в университете. Диплом назывался «Философия физики», и, по существующим канонам, я должен был уснастить диплом ссылками на классиков марксизма. Мне же они не требовались для раскрытия темы. Сделал диплом без цитат и — защитился, правда, не без жарких споров с оппонентами. С тех пор не шёл с собственной совестью на компромиссы.
Имеющий большую цель должен жить долго.
— Ваша профессия — менеджер?
— Да, я менеджер. Стану ли большим, великим менеджером, не знаю, но, во всяком случае, мне не потребуется справка, заверяющая в том, что я им стал. Я пойму это сам, увижу по итогам своего труда — и в этом главное отличие менеджерского роста от банально понимаемой карьеры.
Недавно директор головной фирмы Владимир Тарасов побывал в Барнауле для решения организационных вопросов по открытию Алтайской школы менеджеров при крайкоме ВЛКСМ.
— Владимир Константинович, должен сказать, что я весьма скептично отношусь к идее за две недели обучить человека, взятого, так сказать, «с улицы», науке управлять. Понимаю, что разработанная вами методология позволяет ученикам в короткий срок получить определённые навыки управленца, но вряд ли «натаскивание» может заменить собой интеллект — способность мышления, которая приходит всё-таки не в две недели.
— Типичный случай идеализма… Помните, чем кончил взявшийся управлять людьми Платон — философ? Из Сиракуз его изгнали. Интеллектуал, учёный, безусловно, может научиться управлять — но тогда он автоматически переходит в разряд менеджеров.
Когда я работал в ВЦ, мне удалось в отделе поднять производительность труда и одновременно понизить зарплату (сотрудники при этом не остались в обиде). Случай, можно сказать, уникальный. Метод работы был предложен другим вычислительным центрам, но нигде больше он не пригодился, остался невостребованным. Тогда я понял, что надо тиражировать не идеи, а людей, способных воплощать идеи.
— Это стало главным толчком к организации школы менеджеров?
— Нет, главным было испытываемое мною чувство национальной униженности. Я бывал за границей и знаю, как там относятся к советским, как смотрят на нас, русских, и вообще на Россию: на нашу экономику, товары и даже на образ мышления. Я же с детства был воспитан в традициях любви к Родине, знания её истории, культуры. Росло понимание, что нам надо меняться, чтобы догнать мир.
Вообще, чувство национальной униженности, понятое и осмысленное, — мощнейший толчок для рывка к качественно новому развитию.
— Многим знакомо это чувство. И, в таком случае, наша страна вполне подготовлена к такому рывку?
— Одного сознания униженности мало, хотя как раз оно многим у нас ещё и не знакомо. Многие думают, что отношения в мире зависят от того, как договорятся меж собой две сверхдержавы: США и СССР. На самом деле миром правит экономика, борьба за зоны влияния идёт между странами Общего рынка, Америкой и Японией, мы в этой компании пока не можем составлять серьезной конкуренции. Это надо чётко представлять. Но ещё важнее для «рывка» чувство национального достоинства — а оно возникает, когда человек начинает заниматься настоящей работой, действовать.
— Слово «менеджер» недавно появилось в нашем лексиконе. Чем менеджер отличается от руководителя предприятия?
— Руководитель — и особенно у нас — зависит от места работы, от тех, кто его назначил на пост, от принадлежности к какой-то социальной группе, от того, есть ли у него «рука» наверху, и ещё от многих обстоятельств. Лиши руководителя сегодня кресла — и кто он? Менеджер не зависит ни от кого, его задача — управлять людьми, решать поставленные перед ним задачи (будь то повышение производительности труда, скачок в качестве, проникновение на рынок и т.д.) из любой точки, рассчитывая только на себя.
Ещё одно отличие: рост руководителя возможен (по крайней мере, так принято считать) только по вертикали. Профессиональный рост менеджера — горизонтальный. Одна из пяти основных ценностей, усваиваемых слушателями школы менеджеров, это — большая цель («Без большой цели нет большого менеджера»). Менеджер растёт, идя к своей цели и не требуя «лычек» на плечи.
— Как строится преподавательский процесс в вашей школе?
— Подготовка будущих организаторов производства идёт в виде тренингов и деловых игр, чередующихся с небольшими лекциями, комментарием и разбором ошибок слушателей. Цель — на практических приёмах обучить управлению людьми, довести выполнение этих приёмов до автоматизма, одновременно расширив вариантность поведения в различных ситуациях. Происходит сдвиг в ценностях ориентациях слушателя и его взглядах на социальную реальность, что служит предпосылкой для дальнейшего самостоятельного роста.
Деловые игры — недооцененная пока форма обучения. Мы проводим занятия и с солидными слушателями: директорами, руководителями крупных предприятий. Настроенные поначалу скептически, они скоро увлекаются игрой и начинают понимать её значение, на глазах происходит резкий сдвиг в психологии: на сотрудников школы начинают смотреть как на людей, способных дать новое, необходимое для работы.
— Дела вашей школы сразу пошли в гору?
— Сначала был дан «залп» по школе эстонской (русскоязычной, что особенно обидно) молодёжной газетой, задавшей вопрос, «может ли советский юноша или девушка с комсомольским значком на груди думать о менеджменте»? Кажется — глупость, но мне пришлось уехать из республики, работать некоторое время на Сахалине. Хорошо, вступилась «Комсомолка», позже взяла школу под защиту «Правда».
— Есть ли у вашей фирмы конкуренты, каково её финансовое положение, перспективы?
— Школы подобного профиля есть, но назвать их конкурентами можно с большой натяжкой: рынок в стране для менеджерских школ поистине неисчерпаем.
Финансовое состояние вполне удовлетворительное, хотя у нас пока нет возможности обзавестись собственной вычислительной техникой. Что касается перспектив, то Барнаульская школа менеджеров станет двенадцатым отделением Таллиннской школы. В сентябре этого года мы организуем 50-дневные занятия в Бердянске, куда будут отобраны будущие менеджеры со всей страны. Занятия будут идти по следующему принципу: из числа слушателей мы образуем семь «государств» — с собственными конституцией, валютой, экономикой, армией и т. д. Проследим за развитием «государств», отработаем оптимальные принципы менеджерских действий в различных экономических условиях. Каждый прибывший на занятия слушатель будет иметь возможность внести в конституцию его «государства» любую поправку — и с этого момента он становится личностью, принимающей решения и готовой за них отвечать.
— Во время конкурсных отборов перед вами проходят сотни молодых людей. Как вы оцениваете интеллектуальный уровень современной молодёжи?
— Моя юность, учёба в университете пришлись на время «оттепели» после ХХ съезда. Делая некоторую скидку на то, что в воспоминаниях всегда «и солнце светило ярче, и трава была зеленее», должен всё-таки сказать, что интеллектуальные границы того поколения были пошире, чем у нынешних двадцати-тридцатилетних. Я никогда не слыл особым эрудитом, но та среда, в которой я общался, тот уровень преподавания, который был в университете, позволяют мне сейчас в работе чувствовать себя вполне уверенным, если не сказать больше, на фоне знаний большинства молодых слушателей. Интеллектуальный уровень общества носит волнообразный характер: перестройка через пять-шесть лет обязательно должна дать новую «волну» высокообразованной, раскованно мыслящей молодёжи.
Перестройка, на мой взгляд, и тормозится потому, что у политического руководства, повернувшего страну на новые рельсы, именно сейчас, в самый нужный момент, не оказалось «под рукой» большой группы руководителей новой формации, способных возглавить экономику на всех её уровнях.
Мы предвидели эту ситуацию и обратились к руководству страны с письмом, предлагая сформировать из числа воинов-«афганцев» (это было перед выводом наших войск из Афганистана) большую группу слушателей менеджерской школы: через пару лет страна могла бы иметь профессионально подготовленный резерв для управления экономикой. К сожалению, письмо наше перекочевало сначала в ЦК комсомола, эта тема некоторое время ещё обсуждалась, а затем заглохла.
— Почему в качестве резерва кадров для управления экономикой вы назвали в письме «афганцев»?
— Дело в том, что, проводя конкурсный отбор, мы нередко видим: будущий менеджер вполне подходит нам по профессиональным качествам, но не всегда — по моральным. Солдаты же, прошедшие афганскую войну, имеют чёткие моральные критерии, социальную ориентацию на справедливость отношений в обществе.
— Вы — первое лицо вашей фирмы, следовательно, автор методик, по которым строит свою работу школа менеджеров. Где вы черпаете знания, как находите сотрудников?
— Существует огромный пласт невостребованных прежде работ отечественных авторов, переводной литературы по науке управления — источник, из которого можно черпать бесконечно. Сотрудники, зачастую — бывшие наши ученики. Например, Вера Матюхина, работник крайкома комсомола, а теперь руководитель Алтайского отделения школы, сама в недавнем прошлом слушатель наших менеджерских курсов.
— Владимир Константинович, на вид вам никогда не дать тех лет, что вам принадлежат согласно паспорту. Как удаётся быть в спортивной форме: вы не курите, не употребляете алкоголь?
— Дело не в этом. Ничто так не старит человека, как чувство собственной неполноценности, рождающееся от постоянной зависимости от кого-то, от рутинной работы, где невозможно полностью «раскрыться». Я с юности решил не делать реверансов, не прогибаться: первым опытом стала защита дипломной работы в университете. Диплом назывался «Философия физики», и, по существующим канонам, я должен был уснастить диплом ссылками на классиков марксизма. Мне же они не требовались для раскрытия темы. Сделал диплом без цитат и — защитился, правда, не без жарких споров с оппонентами. С тех пор не шёл с собственной совестью на компромиссы.
Имеющий большую цель должен жить долго.
— Ваша профессия — менеджер?
— Да, я менеджер. Стану ли большим, великим менеджером, не знаю, но, во всяком случае, мне не потребуется справка, заверяющая в том, что я им стал. Я пойму это сам, увижу по итогам своего труда — и в этом главное отличие менеджерского роста от банально понимаемой карьеры.
Интервью вёл Е. Скрипин.
