Если бы советские бюрократы знали эту историю, они, пожалуй, действовали бы осмотрительней.
А дело было в Китае – в стародавние времена. Выражаясь канцелярски, там существовала такая практика: полководец, принявший неверное управленческое решение, платился за это головой и вырезался весь его род – вплоть до седьмого колена…
При нынешнем уровне цивилизации вряд ли кто вздумает пресекать головотяпство наших чиновников таким немилосердным способом. Тем не менее совсем нелишне знать те методы, с помощью которых извлекались из самых глубин ума столь полновесные решения.
Приобщиться к этим премудростям выпала возможность целой группе работников ВАЗа, которые стали участниками семинара «Техника перехвата и удержания управления». Курс краткосрочной подготовки менеджеров, направленный на отработку приёмов и навыков делового общения, управленческой борьбы и коммерческой деятельности, является специальной разработкой директора Таллиннской школы менеджеров (кстати, первой в стране организации такого рода), автора книг по менеджменту Владимира Константиновича Тарасова. Несмотря на изобилие подобных специалистов в Америке, его опытом заинтересовались заокеанские профессионалы, Владимир Константинович имеет в США дочернюю фирму. Сегодня В. К. Тарасов — гость нашей газеты.
— Такая сумятица, такая невнятица сегодня в стране, и вдруг находится человек, который берётся учить других. Что пытаетесь донести вы до своих слушателей?
— В первую очередь хочу сделать две вещи: расширить диапазон управленческих средств, который сможет применять каждый. Чем шире диапазон, тем легче действовать с толком в новых ситуациях, которые складываются в стране, на производстве.
Вторая задача — чуть-чуть изменить дух в сторону большего оптимизма, уверенности в себе и желания что-то сделать. В идеале — это ощущение, что море по колено.
— Вам самому удаётся жить по этому принципу?
— Более или менее удаётся. Только другое дело — море ведь тоже выбираешь…
— Вы вообще наслышаны о судьбах ВАЗа, предполагаемом акционировании предприятия? У вас есть какие-то прогнозы, пожелания на этот счёт?
— У меня есть мнение. Беда всех наших прошлых административно-экономических схем в стране в том, что у нас расходилась структура управления со структурой власти, со структурой собственности. А это привело к отсутствию хозяина. Ещё большим стало это расхождение, когда стали выбирать руководителей на производстве.
— Вы против выборности?
— Дело не в том. Выбирать-то можно, но неся ответственность за экономический результат этого выбора. Когда выбирает тот, кто не является собственником, это всё равно что приглашать кого-то с улицы… При акционерном обществе всё совершенно иначе. Тогда, в принципе (именно — в принципе, поскольку любую вещь можно сделать плохо, в том числе и акционерное общество), это даёт возможность совместить собственность и управление, что и требуется в нашей стране.
— А квасной патриотизм? У нас тут раздаются голоса: «Неужели же мы, Россия-мать, без иностранцев не обойдёмся?» Как, по-вашему, сумеем мы поднять страну без инъекций «из-за бугра»?
— Всё — яд и всё — лекарство, вопрос — в дозе и времени приёма. Это не вопрос патриотизма или не патриотизма. За любую вещь приходится платить, даже отказываясь от неё. Всё равно плата какая-то будет. И надо свести её к минимуму. Т. е. это вопрос профессионального управленческого искусства, а не патриотизма – брать или не брать заёмный капитал у иностранцев…
— Кто вы относительно нашего будущего — пессимист или оптимист? Западные эксперты предполагают, что в СССР будет самый глубокий и длительный спад. Вы разделяете эту точку зрения?
— Я оптимист и пессимист в одном лице. То, что страна выкарабкается из этого кризиса — безусловно. Но в то же время это не случится раньше, чем наше население не получит достаточно жестокий урок. Это как ребёнок, который, пока не обожжётся о плиту, не понимает предостережений. Так и наш народ должен пройти через определённые бедствия.
— Неужели может быть ещё хуже, чем теперь?
— Что вы, это ещё не бедствия. А вот когда они нагрянут у нас наконец, станут выбирать тех руководителей, которые нужны, понимать собственные интересы, судить не по словам, а по делам, как в Библии: «по плодам их узнаёте их…». К сожалению, жестокий урок — это необходимость…
— А Григорий Явлинский? Как вы оцениваете его программу?
— Если сказать честно, то: а) я с этой программой не знаком; б) я прекрасно знаю, что у нас отсутствует механизм реализации его и любой другой программы. Поэтому она интересна только как теория. А стало быть неинтересна.
— Ну, а если окунуться в мир бизнеса, скажите: «джентельменский комплекс» должен быть у бизнесмена? Деньги пахнут?
— Хотя сам я — не марксист, но у Маркса есть много вещей, с которыми я абсолютно согласен. В частности, с его рассуждениями о том, что при 10 процентах прибыли капитал оживляется, при ста процентах — действует вовсю, а при тысячах — нет преступления, которого бы каписал не совершил ради них. Это то, с чем мы сегодня сталкиваемся. В наших теперешних условиях, когда запросто можно иметь тысячи процентов, мораль терпит фиаско. В этом смысле деньги стали пахнуть всё меньше и меньше, всё зависит от их размеров. Люди наши не выдержали проверки. Раньше мы считали наш народ относительно честным и добрым, но объяснялось это тем, что не было искушения. Как оно появилось, так оказалось, что мы нечестные и недобрые.
— Что поможет нравственному оздоровлению нации?
— Сперва — испытание бедствием. Любая нация встаёт, когда она унижена. Русские сейчас недостаточно унижены. Пока ещё чувство национального унижения не сильнее желания получать на 500 рублей больше.
— Женщина не должна заниматься бизнесом?
— Должна, если только она вынуждена. Если мужчина дал повод ей для такой жизни. Но есть естественное разделение полов, и я не поклонник американских взглядов на такое равенство, когда женщинам уже странно, что им подают пальто. Раз уж природа разделила на полы, им и надо жить по-разному. А равенство неравных — это неравенство.
— А вы уступите женщине дорогу в бизнесе?
— В бизнесе? Уступить дорогу в бизнесе — это значит развратить деньгами! В этом смысле уступить дорогу — навредить человеку. Другое дело, что я руководствуюсь в бизнесе добрыми побуждениями.
— Молодому человеку, окончившему школу и игнорирующему госсектор, какие бы советы вы дали? О чём ему нужно помнить?
— Нужно помнить, что лёгкие деньги есть — несомненно. Тем более при наших дырах в законодательстве и страхе населения (население боится заниматься бизнесом, а значит, становится жертвой бизнеса). Но за лёгкие деньги всегда есть цена. Как она раньше была для воровства — наказанием, так и теперь.
— Если касаться денег, то какой вопрос для вас главнее: сколько или каким образом?
— На каком горизонте планирования — сколько в течение 10 лет? Сколько в течение полугода? Или столетия?
— Вы внушаете аудитории, что и в рыночной стихии нужно сохранять достоинство. А сами придерживаетесь этого принципа?
— Вы знаете, какая сейчас конкуренция в кооперативных магазинах? Стоило только одному из них продавать чуточку дешевле, по устойчивым ценам, и я сделал вывод, что если мне потребуется вещь, я куплю её именно в этом магазине, даже если она теперь в нём дороже. Потому что здесь действуют с самого начала как солидная фирма, не мечутся за слишком большим кушем. Хорошее качество, хорошее обслуживание, оформление…
А те, кто открыл простые лавочки — сделали деньги, но туда уже мало кто ходит. Имени у фирмы нет. А имя — есть достоинство. Имя стоит очень дорого. А честное имя не купишь…
— Мне сказали, что вы тут проездом в Америку, и там проявляют жгучий интерес к вашим методикам?
— Ну это очень сильно сказано. Америка жгучий интерес к Советскому Союзу в целом не проявляет, не то, что к отдельному человеку. Если мы думаем, что интересны Америке — это ошибка. У нас две трети территории вечной мерзлотой покрыто — в прямом и переносном смысле. Я сам в Эстонии живу, но кто в Америке покажет её на карте? Есть Москва, есть Сибирь. Раньше угрожали, теперь нет. А детали интересны только профессионалам.
— У вас есть знаменитый однофамилец — Артём Тарасов, советский миллионер…
— Я с ним лично не знаком. Но мне очень не понравилось, когда он начал демонстрировать свои миллионы. Он нанёс этим большой ущерб кооперации, рэкет подтолкнул своей нескромностью. Понятно, что он бросил вызов системе, но в действительности очень навредил…
— И последнее: вы не боитесь упрёков дилетантов в том, что, используя ваши истины, бюрократия укрепит своё положение?
— Первое — лишних знаний не бывает. Не бывает вредных знаний — если они, конечно, подлинные.
Второе — без профессионалов в управлении не обойдётся ни одно общество.
Раньше руководитель нередко стоял перед выбором: принять решение, которое будет для пользы дела, или всё-таки такое, что будет понято в вышестоящих инстанциях. В вышестоящих инстанциях обычно понятен более простой вариант, так как сложный, связанный с многими нюансами производства, трудно объяснить. И руководитель принимал менее успешное решение, только чтобы быть понятым.
Сейчас многие руководители бывают вынуждены принимать более примитивные решения для того, чтобы быть понятыми в коллективе, рабочими, избирателями и т.д. То есть низкий интеллектуальный уровень управления сохраняется. И наша задача — его повысить. Любой нормальной стране нужен хороший бюрократический аппарат — в классическом смысле этого понятия…
А дело было в Китае – в стародавние времена. Выражаясь канцелярски, там существовала такая практика: полководец, принявший неверное управленческое решение, платился за это головой и вырезался весь его род – вплоть до седьмого колена…
При нынешнем уровне цивилизации вряд ли кто вздумает пресекать головотяпство наших чиновников таким немилосердным способом. Тем не менее совсем нелишне знать те методы, с помощью которых извлекались из самых глубин ума столь полновесные решения.
Приобщиться к этим премудростям выпала возможность целой группе работников ВАЗа, которые стали участниками семинара «Техника перехвата и удержания управления». Курс краткосрочной подготовки менеджеров, направленный на отработку приёмов и навыков делового общения, управленческой борьбы и коммерческой деятельности, является специальной разработкой директора Таллиннской школы менеджеров (кстати, первой в стране организации такого рода), автора книг по менеджменту Владимира Константиновича Тарасова. Несмотря на изобилие подобных специалистов в Америке, его опытом заинтересовались заокеанские профессионалы, Владимир Константинович имеет в США дочернюю фирму. Сегодня В. К. Тарасов — гость нашей газеты.
— Такая сумятица, такая невнятица сегодня в стране, и вдруг находится человек, который берётся учить других. Что пытаетесь донести вы до своих слушателей?
— В первую очередь хочу сделать две вещи: расширить диапазон управленческих средств, который сможет применять каждый. Чем шире диапазон, тем легче действовать с толком в новых ситуациях, которые складываются в стране, на производстве.
Вторая задача — чуть-чуть изменить дух в сторону большего оптимизма, уверенности в себе и желания что-то сделать. В идеале — это ощущение, что море по колено.
— Вам самому удаётся жить по этому принципу?
— Более или менее удаётся. Только другое дело — море ведь тоже выбираешь…
— Вы вообще наслышаны о судьбах ВАЗа, предполагаемом акционировании предприятия? У вас есть какие-то прогнозы, пожелания на этот счёт?
— У меня есть мнение. Беда всех наших прошлых административно-экономических схем в стране в том, что у нас расходилась структура управления со структурой власти, со структурой собственности. А это привело к отсутствию хозяина. Ещё большим стало это расхождение, когда стали выбирать руководителей на производстве.
— Вы против выборности?
— Дело не в том. Выбирать-то можно, но неся ответственность за экономический результат этого выбора. Когда выбирает тот, кто не является собственником, это всё равно что приглашать кого-то с улицы… При акционерном обществе всё совершенно иначе. Тогда, в принципе (именно — в принципе, поскольку любую вещь можно сделать плохо, в том числе и акционерное общество), это даёт возможность совместить собственность и управление, что и требуется в нашей стране.
— А квасной патриотизм? У нас тут раздаются голоса: «Неужели же мы, Россия-мать, без иностранцев не обойдёмся?» Как, по-вашему, сумеем мы поднять страну без инъекций «из-за бугра»?
— Всё — яд и всё — лекарство, вопрос — в дозе и времени приёма. Это не вопрос патриотизма или не патриотизма. За любую вещь приходится платить, даже отказываясь от неё. Всё равно плата какая-то будет. И надо свести её к минимуму. Т. е. это вопрос профессионального управленческого искусства, а не патриотизма – брать или не брать заёмный капитал у иностранцев…
— Кто вы относительно нашего будущего — пессимист или оптимист? Западные эксперты предполагают, что в СССР будет самый глубокий и длительный спад. Вы разделяете эту точку зрения?
— Я оптимист и пессимист в одном лице. То, что страна выкарабкается из этого кризиса — безусловно. Но в то же время это не случится раньше, чем наше население не получит достаточно жестокий урок. Это как ребёнок, который, пока не обожжётся о плиту, не понимает предостережений. Так и наш народ должен пройти через определённые бедствия.
— Неужели может быть ещё хуже, чем теперь?
— Что вы, это ещё не бедствия. А вот когда они нагрянут у нас наконец, станут выбирать тех руководителей, которые нужны, понимать собственные интересы, судить не по словам, а по делам, как в Библии: «по плодам их узнаёте их…». К сожалению, жестокий урок — это необходимость…
— А Григорий Явлинский? Как вы оцениваете его программу?
— Если сказать честно, то: а) я с этой программой не знаком; б) я прекрасно знаю, что у нас отсутствует механизм реализации его и любой другой программы. Поэтому она интересна только как теория. А стало быть неинтересна.
— Ну, а если окунуться в мир бизнеса, скажите: «джентельменский комплекс» должен быть у бизнесмена? Деньги пахнут?
— Хотя сам я — не марксист, но у Маркса есть много вещей, с которыми я абсолютно согласен. В частности, с его рассуждениями о том, что при 10 процентах прибыли капитал оживляется, при ста процентах — действует вовсю, а при тысячах — нет преступления, которого бы каписал не совершил ради них. Это то, с чем мы сегодня сталкиваемся. В наших теперешних условиях, когда запросто можно иметь тысячи процентов, мораль терпит фиаско. В этом смысле деньги стали пахнуть всё меньше и меньше, всё зависит от их размеров. Люди наши не выдержали проверки. Раньше мы считали наш народ относительно честным и добрым, но объяснялось это тем, что не было искушения. Как оно появилось, так оказалось, что мы нечестные и недобрые.
— Что поможет нравственному оздоровлению нации?
— Сперва — испытание бедствием. Любая нация встаёт, когда она унижена. Русские сейчас недостаточно унижены. Пока ещё чувство национального унижения не сильнее желания получать на 500 рублей больше.
— Женщина не должна заниматься бизнесом?
— Должна, если только она вынуждена. Если мужчина дал повод ей для такой жизни. Но есть естественное разделение полов, и я не поклонник американских взглядов на такое равенство, когда женщинам уже странно, что им подают пальто. Раз уж природа разделила на полы, им и надо жить по-разному. А равенство неравных — это неравенство.
— А вы уступите женщине дорогу в бизнесе?
— В бизнесе? Уступить дорогу в бизнесе — это значит развратить деньгами! В этом смысле уступить дорогу — навредить человеку. Другое дело, что я руководствуюсь в бизнесе добрыми побуждениями.
— Молодому человеку, окончившему школу и игнорирующему госсектор, какие бы советы вы дали? О чём ему нужно помнить?
— Нужно помнить, что лёгкие деньги есть — несомненно. Тем более при наших дырах в законодательстве и страхе населения (население боится заниматься бизнесом, а значит, становится жертвой бизнеса). Но за лёгкие деньги всегда есть цена. Как она раньше была для воровства — наказанием, так и теперь.
— Если касаться денег, то какой вопрос для вас главнее: сколько или каким образом?
— На каком горизонте планирования — сколько в течение 10 лет? Сколько в течение полугода? Или столетия?
— Вы внушаете аудитории, что и в рыночной стихии нужно сохранять достоинство. А сами придерживаетесь этого принципа?
— Вы знаете, какая сейчас конкуренция в кооперативных магазинах? Стоило только одному из них продавать чуточку дешевле, по устойчивым ценам, и я сделал вывод, что если мне потребуется вещь, я куплю её именно в этом магазине, даже если она теперь в нём дороже. Потому что здесь действуют с самого начала как солидная фирма, не мечутся за слишком большим кушем. Хорошее качество, хорошее обслуживание, оформление…
А те, кто открыл простые лавочки — сделали деньги, но туда уже мало кто ходит. Имени у фирмы нет. А имя — есть достоинство. Имя стоит очень дорого. А честное имя не купишь…
— Мне сказали, что вы тут проездом в Америку, и там проявляют жгучий интерес к вашим методикам?
— Ну это очень сильно сказано. Америка жгучий интерес к Советскому Союзу в целом не проявляет, не то, что к отдельному человеку. Если мы думаем, что интересны Америке — это ошибка. У нас две трети территории вечной мерзлотой покрыто — в прямом и переносном смысле. Я сам в Эстонии живу, но кто в Америке покажет её на карте? Есть Москва, есть Сибирь. Раньше угрожали, теперь нет. А детали интересны только профессионалам.
— У вас есть знаменитый однофамилец — Артём Тарасов, советский миллионер…
— Я с ним лично не знаком. Но мне очень не понравилось, когда он начал демонстрировать свои миллионы. Он нанёс этим большой ущерб кооперации, рэкет подтолкнул своей нескромностью. Понятно, что он бросил вызов системе, но в действительности очень навредил…
— И последнее: вы не боитесь упрёков дилетантов в том, что, используя ваши истины, бюрократия укрепит своё положение?
— Первое — лишних знаний не бывает. Не бывает вредных знаний — если они, конечно, подлинные.
Второе — без профессионалов в управлении не обойдётся ни одно общество.
Раньше руководитель нередко стоял перед выбором: принять решение, которое будет для пользы дела, или всё-таки такое, что будет понято в вышестоящих инстанциях. В вышестоящих инстанциях обычно понятен более простой вариант, так как сложный, связанный с многими нюансами производства, трудно объяснить. И руководитель принимал менее успешное решение, только чтобы быть понятым.
Сейчас многие руководители бывают вынуждены принимать более примитивные решения для того, чтобы быть понятыми в коллективе, рабочими, избирателями и т.д. То есть низкий интеллектуальный уровень управления сохраняется. И наша задача — его повысить. Любой нормальной стране нужен хороший бюрократический аппарат — в классическом смысле этого понятия…
И. Мухортова.
