Мы ходим по лабиринту жизни под открытым небом. Сверху, конечно, видно вполне, где в этом лабиринте можно было бы пройти, а где – тупики. Но мы ходим по земле. И можем только предполагать, как там дальше этот лабиринт устроен.
Так начинается книга Владимира Тарасова, директора Таллиннской школы менеджеров, «Искусство управленческой борьбы». Слово «менеджер» уже давно плотно вошло в нашу жизнь и теперь мало кто помнит, с чего всё начиналось. А ведь именно Владимир Тарасов стал первым в Советском Союзе профессионально заниматься подготовкой менеджеров, основав в 1984 году (ещё до перестройки!) свою Таллиннскую школу менеджеров. Почему «искусство управленческой борьбы»? Да потому что любая социальная коммуникация человека в значительной степени борьба, а деловая коммуникация тем более, причём не просто борьба, а борьба за власть, за достижение благоприятного ролевого соотношения. И чтобы быть победителем, надо в совершенстве овладеть специальным искусством — искусством управленческой борьбы, которая вне зависимости от своих целей и методов (а главную её цель Владимир Тарасов определяет как разрешение возникающих в процессе ведения бизнеса противоречий самым эффективным путём, по возможности не доводя дело до открытых конфликтов) подчиняется одним и тем же законам, открытым ещё в древности. Поэтому все правила, например, древнекитайского военного искусства могут быть успешно проецированы на реалии современного бизнеса.
Московской аудитории Владимир Тарасов знаком по семинару «Техника перехвата и удержания управления», который он регулярно проводит в российской столице в Школе менеджеров «Арсенал» и в ходе которого он делится с участниками хитростями искусства управленческой борьбы. К сожалению, зная первого менеджера СССР в основном по книгам и тренингам, мы почти не имеем представления о нём, как о человеке. Мы решили восполнить этот пробел, и сегодня Владимир Тарасов отвечает на вопросы нашего корреспондента.
— Владимир Константинович, расскажите немного о себе. Почему вы решили уехать в Эстонию?
— Я вырос в Ленинграде, учился некоторое время в ленинградском университете, специализируясь по квантовой электродинамике. Однако учился я неважно, поскольку очень увлекался рисованием, народной дружиной, политикой, да и академической базы мне не хватало — я закончил школу рабочей молодёжи. Не потому, что в семье было тяжелое материальное положение, а потому, что на уроке труда в школе мне очень понравился запах стружки, и я решил поработать на заводе. Кроме того, была ещё одна проблема. Несмотря на многие увлечения и широкий круг знакомых и друзей, я не был лидером, что меня беспокоило. Я решил, что впредь буду заниматься только теми делами, где могу быть первым или действовать в одиночку. Изменить своё положение в знакомой среде очень сложно, поэтому я решил уехать, чтобы избавиться от всех проблем одним махом, и перевёлся в ближайший университет — тартуский, который и закончил по специальности «теоретическая физика».
— Удалось ли изменить свой статус на новом месте?
— Вы знаете, да. Один раз со мной даже произошёл курьёзный случай. Мой ленинградский приятель как-то спросил меня, как он может найти меня в Тарту. Я полушутливо ответил — будешь в центре, спроси у любого, где Тарасов, тебе подскажут. Однажды, когда я сидел в кафе, он внезапно ко мне подошёл. Как выяснилось, приятель всё сделал по моему совету, и первый же встречный парень действительно смог ему помочь. Конечно, это совпадение, но всё-таки в новой среде я научился быть лидером, потому что не разбрасывался по мелочам. Надо уметь быть лидером в главном. А тот, кто хочет быть первым всегда и везде, к сожалению, сползает постепенно на первенство для всё менее взыскательной публики, пока не окажется заводилой у пивного ларька.
— Как вам удалось стать лидером в незнакомом городе? Вы применяли какую-то особую стратегию?
— Когда я приехал в Тарту, был конец августа. В университете меня согласились принять, если я смогу найти прописку до начала учебного года. Что само по себе было очень сложно. Но это стало моим первым самостоятельным делом, и делал я его именно так, как должен делать человек, который хочет стать лидером. Денег у меня не было, и я приготовился ночевать на вокзале. Случайный собеседник посоветовал мне поискать прописку в маленькой городке Эльва под Тарту, где было легче устроиться. Утром я сел на электричку, приехал в Эльву и стал заходить в каждый дом, не пропуская ни одного. Через 4-5 часов поисков, пройдя примерно половину домов, я получил прописку. Первым шагом к популярности было моё несостоявшееся выступление на отчётно-выборной комсомольской конференции. До этого события я опубликовал статью о студенческом самоуправлении. Идея состояла в том, что необходимо было не самоуправление, а реальное участие в управлении университетом, что явно не одно и то же. На публикацию откликнулся сам ректор и, конечно, раскритиковал её. Когда я начал выступать, меня встретили такими бурными аплодисментами, что мне пришлось сразу же покинуть трибуну. Что поделаешь, ведь я говорил по-русски. Но всё же меня запомнили, и люди начали постепенно прилепляться.
— Почему ваша основная специальность — физика — отошла на второй план, и вы стали заниматься управлением?
— Ещё в Ленинградском университете я начал заниматься управлением, в частности, в компании с двумя товарищами мы, прочитав некоторое количество литературы, увлеклись человеческим поведением как таковым и решили подойти к этому делу научно. Поскольку мы были физиками, то считали, что и в любой другой науке, в том числе и психологии, мы запросто сможем сказать новое слово. Так, в 1967 году появилась моя первая публикация. Она была посвящена проблеме уговаривания и содержала шесть приёмов как уговорить человека. Это послужило началось профессиональной карьеры. Я понял, что та сфера, которая меня интересует, принадлежит скорее не к социальной психологии, а к социальной технологии. Я много читал, наблюдал, затем опыт был систематизирован.
— Как вы пошли к построению той картины мира, о которой вы рассказываете в своих книгах?
— Конечно, во многом из художественной литературы. Хотя я читаю медленно и тщательно, книги для меня значат очень много. Например, такие как «Роб Рой», «Мартин Иден». Когда я учился в Ленинграде, нам не нравился секретарь комсомольской организации и мы решили организовать переворот. Был найден молодой преподаватель, который, будучи по духу настоящим марксистом-ленинистом, активно критиковал хрущевский строй. Его избрали секретарём, он и привил мне интерес к марксизму. Правда позже, уже в Тарту, прочитав тщательно Ленина и взяв у него некоторые социально-технологические приёмы, я полностью разочаровался в нём как в человеке. Социальная технология, которую он строил, показалась мне непорядочной. Потом я прочитал Маркса и перестал быть марксистом, потому что он не считал интеллектуальный труд менеджера трудом вообще. Таким образом, картина мира формировалась в значительной степени книжным путём, но также и под влиянием людей, которые в своей области были выдающимися. Например, в политэкономии, философии, особенно китайской философии. Если говорить об основных приёмах управленческой борьбы, то это суммирование как моего личного опыта, так и коллективного. Когда я читал что-нибудь, то многое получало подтверждение на моём личном опыте, если такого не было, я старался его получить.
— Как вы считаете, может система управления быть человечной?
— Система управления может быть человечной, но с маленькой оговоркой. В ней не может быть равенства. Люди сами по себе не равны — одни более продвинуты, развиты, сильны, другие — менее. Система управления это должна учитывать. Менеджмент возникает тогда, когда возникает человеческое неравенство. Не то, которое надо выжигать калёным железом, а то, которое заставляет менее развитых тянуться за более развитыми, отдаляя человека от животного и стимулируя прогресс.
— Способен ли любой человек воспитать в себе качества, необходимые для того, чтобы быть руководителем?
— Естественно, при наличии соответствующего желания человек может воспитывать в себе любые качества. Что касается идеального руководителя, то идеал — это полное недеяние. Расти можно до полного исчезновения, когда и улыбка исчезнет, как в известной книге об Алисе.
— Как возникла идея организации Таллиннской школы менеджеров?
— В СССР всегда была мода на системный подход. В 1982 году, когда я работал заместителем директора одного из предприятий, в Эстонии проходил конкурс «Лучший по профессии» между прибалтийскими фирмами, аналогичными нашей. И директор системности ради поручил мне организовать соревнования между руководителями. Они выявили такие очевидные управленческие ошибки, что я почувствовал себя как врач, который видит больного, знает, как ему помочь, но спокойно проходит мимо. Тогда возникла идея создания школы менеджеров. Но менеджмент в то время был запрещённым и идеологически вредным направлением, поэтому ни о чём подобном мечтать не приходилось. После смерти Брежнева с приходом Андропова повеяло свежестью. Я сразу написал новому генеральному секретарю письмо, где изложил концепцию введения системы менеджмента в СССР. Так же я описал негативное влияние попыток перехода к рыночной экономике на ведущую роль партии и обосновал, почему, для того чтобы сохранить коммунистическую партию, надо срочно готовить менеджеров. После этого меня вызвали в ЦК КП Эстонии, где из разговора я понял, что письмо воспринято благоприятно. И в 1983 году работа по созданию школы была начата. Первым тренингом, проведённым в её рамках, стала выездная подготовка менеджеров – работников строительной отрасти, включающая в себя лекции и деловые игры, прошедшая 15 января 1984 года. Эта дала считается днём рождения Таллиннской школы менеджеров. Сначала в своей работе мы ориентировались на руководителей среднего звена, живущих в Эстонии (в основном это были русские), позже мы открыли 13 филиалов в другие регионах СССР, три из которых были в Москве.
— Не жалеете ли вы, что не вернулись в Россию?
— Как можно жалеть о том возможном будущем, которого не знаешь? Тем более, что сегодня слово «вернуться» утратило смысл. Сейчас человек там, где его работа. А «вернуться» — означает перевезти семью. Моя семья — это граждане Эстонии, это их родина. Я тоже гражданин Эстонии, хотя своей родиной безусловно считаю Россию. Когда Эстония получила независимость, я был в США. После возвращения у меня была возможность получить российское гражданство, но став россиянином, я тем самым отвечал бы за то, что происходит в РФ. Не мог же я вызвать на дуэль всех тех, кто разворовывал Россию! И я принял эстонское гражданство. Хотя я убеждён, что место для карьеры русского человека — в России, так же, как и для эстонца — в Эстонии.
— Чем, на ваш взгляд, отличается бизнес-среда в Эстонии от российской?
— В Эстонии западные технологии заимствуются с гораздо большей скоростью и большей результативностью, потому что эстонцы по сравнению с русскими — народ более трудолюбивый, аккуратный, технологичный и страдает значительно меньше, когда ему говорят, как и что делать. Русский же везде хочет проявить инициативу, всё делать по-своему, иное для него унизительно. Благодаря западным технологиям Эстония быстро провела реформы и создала хороший инвестиционный климат. Поэтому иностранные фирмы очень скоро скупили все важнейшие хозяйственные объекты. Вырученные от приватизации деньги позволили привести в порядок страну. Подлинное значение такой экспансии пока трудно оценить, ведь несмотря на то, что уровень жизни и состояние экономики в Эстонии постоянно улучшаются, иностранные деньги уже заканчиваются, и когда они совсем подойдут к концу, станет понятно, насколько эффективен эстонский менеджмент.
— Чем занимается ваша семья?
— Моя жена в советское время была на руководящей работе, когда наша школа отделилась от государства, она перешла туда работать. Теперь она мой заместитель. Я очень много езжу, а жена руководит. У нас две дочери-студентки. Они заканчивают университет. Одна — уже восходящая звезда тележурналистики. Другая учится на экономическом факультете. Дипломную работу будет делать по связи между деловыми качествами людей и результатами, которых они добиваются в переговорах. Основой послужит материал наших бизнес-игр.
— Как вы считаете, бедность — это следствие неэффективности социального функционирования человека или действие внешних обстоятельств?
— Конечно, люди сами виноваты. Ведь в советское время возможность получить бесплатное образование была у всех. В своё время ещё Форд определил, что причина бедности — перетаскивание мёртвых грузов: ненужных привычек, переживаний, привязанностей. В то же время бедность не такое плохое состояние. Она позволяет человеку не напрягаться и жить иногда даже весело. Кроме того, чем беднее человек, тем «дольше он живёт», поскольку событий в его жизни происходит больше: каждая мелочь — событие.
— Что такое человеческое счастье?
— Успеть найти свой путь и нормально по нему шествовать.
— Как вы считаете, российская экономика выйдет когда-нибудь из того плачевного состояния, в котором сейчас находится?
— Конечно, выйдет. Никуда она от этого не денется. Глядя на действия нынешнего руководства России, менее всего можно предположить, что этот процесс затянется на века.
— Что бы вы пожелали российским банкирам?
— Прежде всего пожелал бы правильно провести реформу в области кадровой политики. Для этого нужно подготовить новый эшелон управленческих кадров, поскольку если он не готовится, а происходят просто вкрапления различных специалистов, то между старыми и новыми командами возникает много конфликтов. Сотрудники банков вообще привязаны к компьютерам, и коллектив как таковой отсутствует. А поскольку у каждого банка есть влиятельные клиенты, то и они иногда являются поставщиками новых кадров. Словом, в кадровой политике кредитных организаций нет системы. А к этому вопросу нужно подойти стратегически. Например, создать учебное заведение для менеджеров, систему подготовки кадров, от старых сотрудников начать потихонечку избавляться, поскольку они воспитаны в духе «клиент для банка», а сейчас такой подход на рынке неконкурентоспособен. Хорошей идеей является создание корпоративных университетов. Банковский бизнес сегодня — это бизнес отношений. И существующую систему надо менять. Каждый банк может сделать это самостоятельно.
